Этот материал был составлен мною в первый год преподавания в Заокской Духовной Академии (1993). Большая часть этих докладов тогда же была и представлена в различных богословских кружках и обществах.

Данный материал затрагивает интересную и важную проблему – проблему профетического (От лат. propheta прорицатель, пророк. Пророческий.) толкования истории. В какой-то степени предлагаемый здесь метод выражается библейским принципом «Когда исполнится – поймете». Но хотя многое из реченного пророками давным-давно исполнилось, все же две тысячи лет христианской цивилизации простираются перед нами как одна большая загадка. Речь, конечно, идет не о событийной стороне дела, а скорее об интерпретации событий, их адекватной оценке. Восполнить этот пробел, на мой взгляд, возможно благодаря библейской типологии. Я считал и продолжаю считать, что заданные в Ветхом Завете прообразы лишь отчасти исполнились во времена новозаветные. Большинству из них еще предстояло найти свою реализацию в долгой, исполненной взлетов и падений, истории христианской Церкви. И если это так, то в наших руках богоданная мерка как для нравственного, так и для екклезиологического осмысления истории.

Мы не призваны к тому, чтобы судить людей – Господь Сам всех рассудит. Но если Господь открывает перед нами истинное значение многих вещей и событий, то недостойно было бы отворачиваться от этих открытий. Поэтому я и решил опубликовать свои старые заметки, озарения минувших дней. Меня долго удерживало то, что они написаны буквально языком семинариста начала девяностых, и написаны в форме докладов. Кроме того, они никогда не были закончены мною и связаны воедино. А потому я все откладывал их в дальний ящик, надеясь однажды довести до ума. Но, в конце концов, я понял, что в силу моей занятости и несколько иной сферы нынешних интересов это никогда не случится. И я решился, на свой страх и риск, без купюр и завершения, представить эти доклады. Впрочем, они оказались довольно связно представлены. Лишь в некоторых местах (обычно между отдельными докладами), когда ход мысли резко обрывается, я позволил себе добавить краткие связки, которые сегодня занимают место запланированных некогда обширных блоков.

Также с целью удобства чтения я объединил некоторые отдельные доклады в пространные блоки. Я делал это в тех случаях, когда доклады эти были, по сути, однородны – касались одной темы.

Постановка проблемы

Выше мы уже говорили о том, что новозаветные авторы широко использовали в своих трудах типологию. Если мы попытаемся взглянуть на Библию их глазами, то мы видим, как в Новом Завете многие ветхозаветные образы наполняются новой, более полной и совершенной новозаветной реальностью. Немало исследователей посвятило свои труды тому, чтобы представить новозаветную Церковь (или Новый Израиль) как воплощенный антитип Израиля ветхозаветного, плотского. Однако, зададимся вопросом: насколько полно реализовалась ветхозаветная экклезиология в рамках первохристианской Церкви, т. е. той церкви, картину которой представляет нам Новый Завет? Ясно, что Сам Иисус Христос Своею жизнью начал на типологически превосходнейшем уровне; повторять; (притом в хронологическом порядке и до определенного момента) историю Израиля. В дальнейшем апостольская церковь переняла эту эстафету, сделавшись Новым Израилем. Насколько полно были воплощены в новой истории, в истории, ограниченной рамками Нового Завета, типы ветхозаветного Израиля?

В большинстве работ на тему церковной истории (будь то работы, написанные на заре христианства, в Средние века или в сравнительно недавно) постоянно встречаются указания на типологическое сходство рассматриваемых событий церковной истории с образами, почерпнутыми из Библии, из Ветхого Завета. Дело обстоит именно так, даже если сами авторы практически никогда не используют терминологию «тип – антитип», которая не так давно и появилась. Да и не только терминология эта достаточно молода, но и сама типология (как отдельная дисциплина) – достаточно молодое направление в богословском исследовании. Интерпретаторы истории скорее интуитивно, нежели основываясь на систематических выкладках, проводили «типологическую» связь между событиями библейскими и событиями, имевшими место в церковной истории. Подобного же рода логику мы можем нередко проследить и в проповеди, так как проповедникам очень нравится находить различные уподобления тем или иным библейским событиям (зачастую весьма художественные, но не совсем удачные с точки зрения уместности). Мы часто сталкиваемся с такого рода «типологией».

Далеко не всегда между затронутыми автором «типом» и «антитипом» существует бесспорная связь. В то же самое время очевидно, что в большинстве случаев прослеживается желание автора подчеркнуть нечто большее, чем простое сходство между событием или образом библейским и тем, на что этот образ самим интерпретатором проецируется. Мы сталкиваемся с робкой и зачастую неосознанной попыткой проследить типологическую связь. Но дальше аллегории, тем не менее, дело заходит редко.

Мы привыкли к подходам такого рода, они как бы сами собою вошли в наше понимание истории и текущих событий, и получили в одних случаях поддержку, в других – критику. Но критику, как правило, не правомочности самих сравнений, но их применений. Заметим, что мы взялись за эту работу не потому, что типологическое толкование истории стало реальностью, и его надо теперь как-то осмыслить, но потому, что мы считаем, что этот подход стал реальностью (хотя и не очень ярко выраженной) именно благодаря тому, что существует теоретическая возможность такого подхода. Конечно же, далеко не всякая попытка проследить типологическую связь является удачной. Верность истолкования обусловлена либо особым Божьим откровением, либо имеющимися в некоторых случаях почти что бесспорными библейскими указаниями на типологическую взаимосвязь, либо (и мы допускаем это, учитывая множество подобного рода попыток) обыкновенным совпадением, нечаянной удачей комментатора, или глубокой интуицией. Не следует исключать и тот вариант, что комментатору удалось почувствовать принцип типологической взаимосвязи и, не формулируя сам принцип, сделать соответствующие выводы. Нечто подобное происходило когда-то и с математическими, и с физическими законами, когда человек, не умея еще сформулировать и записать в уравнении, скажем, принцип рычага, достаточно широко использовал его в своей повседневной жизни. Однако наступает время, в которое эти принципы должны быть сформулированы. Использование каких-то принципов без их понимания и систематизации может привести к печальным последствиям.

При отсутствии четких принципов, по которым мы находили бы соответствующий библейскому типу антитип, мы будем блуждать по церковной истории как в тумане. Таким образом, мы сталкиваемся с проблемой – либо признать сравнения библейских событий с постбиблейскими аллегорией и обращаться к ним как к чисто художественным примерам, либо попытаться выявить те принципы (если они существуют), согласно которым мы могли бы явственно прослеживать типологическую связь. Если это последнее возможно, то мы обретаем серьезный инструментарий, с которым можно было бы подходить к ключевым событиям в истории христианской Церкви.

Значение исследования

В своём докладе мы не собираемся излагать и обобщать имеющиеся в наследии как современной церкви, так и вообще церкви исторической, попытки проследить типологические взаимосвязи событий библейских с постбиблейскими с тем, чтобы выстроить из них какую-то целостную картину. Нам пришлось бы запастись необыкновенным упрямством и тенденциозностью, чтобы из всех накопленных толкований выстроить свою более или менее связную цепочку. Мы будем заниматься совершенно другим: обращаясь к Священному Писанию мы попытаемся разглядеть те принципы, с которыми затем мы бы могли подходить к сопоставлению библейских типов с постбиблейскими антитипами.

На наш взгляд будет уместным в самом начале работы отметить о том теоретическом или потенциальном превосходстве, которое имеет история церковная в сравнении с историей светской в том, что касается возможности дачи оценки тем или иным событиям или процессам. О каком преимуществе мы говорим? Разве существует какая-либо принципиальная разница в исследовании светской и церковной истории? Очевидно, да, если мы рассматриваем церковную историю как непосредственное продолжение и развитие событий библейских, и если мы допускаем, что Библия – это откровение Божие, которое не ограничивается описанием и трактовкой определенных событий прошлого, но проливает некоторый свет на события настоящего и будущего.

Впрочем, во взгляде на то, освещает ли Библия в какой-то степени события постбиблейские, мнения исследователей расходятся. Одни разделяют точку зрения претеристов, согласно которой библейские пророчества покрывают период немногим больший, нежели тот, который описан в книге Деяний Апостолов. Другие стоят на точке зрения футуризма и считают, что Библия в своих пророчествах не затрагивает события христианского века, и что первая часть ее пророчеств ограничена Первым пришествием Иисуса Христа, а вторая их часть захватывает события, непосредственно предшествующие Второму пришествию Иисуса Христа. Легко заметить, что с точки зрения обеих вышеназванных позиций практически весь длительный период христианской истории остается неосвещенным авторитетом библейских пророчеств, и таким образом, ни о каких особых преимуществах в толковании истории церковной в сравнении со светской говорить не приходится. Действительно, конфессиональная пестрота в сочетании с различными богословскими тенденциями внутри каждой деноминации, приводит к тому, что мы можем найти совершенно противоположные оценки чуть ли не всем событиям церковной истории.

Следует, однако, упомянуть еще об одной позиции, которую занимают некоторые консервативные ученые – это историцизм. Согласно точке зрения историцизма, Господь, по милости Своей, осветил в пророчествах не только события, предшествующие Первому и Второму пришествиям Иисуса Христа, но и тот, как мы видим, длительный промежуток, который простирается между этими двумя событиями, «Ибо Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам» (Амос 3:7). Очевидно, что, если такая позиция уместна, она дает более преимуществ в толковании церковной истории и позволяет адекватно оценивать различные события. К сожалению, исследователи историцисты обычно никак не используют преимущество своей позиции, и возможность библейского толкования церковной истории так и остается для них потенциальной.

Но каким же образом мы можем использовать данное преимущество, и где тот ключ, которым можно было бы открыть тайну, запечатленную в Слове Божием? Где (и есть ли он) тот таинственный ключ, с помощью которого мы можем обрести подлинно библейский взгляд на многовековое течение христианской истории? Ведь утверждая, что Библия проливает свет на весь христианский век, мы, тем самым, с неизбежностью ставим перед собой задачу: увидеть этот свет. Даже те исследователи, которые не находятся на позиции историцизма, зачастую производят сопоставления событий церковной истории с историей библейской, либо на основании Библии пытаются дать ту или иную оценку этим событиям. Делается это произвольно, в зависимости от точки зрения самого толкователя, и в результате, как уже отмечалось, даются диаметрально противоположные оценки. И это неудивительно. Более удивительным кажется тот факт, что и ученые-историцисты дают подчас прямо противоположные оценки тем или иным событиям. Мы ни в коем случае не выступаем здесь против этой разницы во мнениях, считая, что для мыслящего человека будет интересно и полезно узнать все точки зрения по какому-либо вопросу. Мы упомянули об этом лишь для того, чтобы показать, что отсутствие определенных принципов толкования, гармонизирующих Писание и историю христианской Церкви, в значительной степени умаляют все притязания историцизма на подлинно библейский взгляд на так называемую христианскую эру. В своих докладах мы не собираемся разрабатывать какой-либо принципиально новый метод толкования, но лишь попытаемся показать правомерность использования в нашем случае одного из наиболее объективных методов, традиционно используемого при изучении Священного Писания, а именно – типологии. С первого взгляда может показаться, что не может быть и речи о том, чтобы данному методу, использование которого допускается, как правило, лишь в рамках Библии, можно найти и другое, более широкое применение. Однако некоторые особенности в природе и миссии Церкви, а также те критерии, которые предъявляет типологический метод к исследуемому с его помощью материалу (о чем мы и будем говорить в наших докладах) позволит нам заключить, что использование традиционного типологического метода не просто допустимо, но и весьма желательно при исследовании церковной истории. Кроме того, значение данной работы состоит еще и в том, что она проливает определенный свет не только на воплощение того или иного типа, но и на сам тип, так как на тот, который обрел свой антитип и становится более интересным и ярким для библейского экзегета (толкователя).

Проследить эсхатологическое значение ветхозаветных типов и их воплощение невозможно без рассмотрения церковной истории. Указания новозаветных авторов на типологические взаимоотношения с екклезиологическими прообразами Ветхого Завета являются одновременно своего рода указателями на начавшееся воплощение этого типа. И это воплощение, являясь по своей природе эсхатологическим, должно рассматриваться не только в рамках Нового Завета, но и в истории христианского века (века эсхатологического). Некоторые указания новозаветных авторов на типологические взаимоотношения с екклезиологическими прообразами Ветхого Завета являются указателями на то, что воплощение этого типа – дело будущего времени.

Принципы типологии для исторической структуры

Мы уже отмечали, что считаем возможности типологического подхода к толкованию Писания более широкими, нежели принято некоторыми исследователями, полагающими, что данный метод применим лишь там, где речь идет о ветхозаветном антитипе Мессии и его новозаветном воплощении – Иисусе Христе. Однако, уже в трудах апостола Павла можно явственно видеть, как он использует типологический метод толкования применительно к Церкви. Его сравнения с корнями и ветвями (Рим.11:16–18), плотским и духовным обрезаниями (Рим.2:28–29), сопоставления Израиля по плоти и верующих во Христа (Рим.11:7) указывают на последовательное применение им принципов типологического толкования в отношении к Новому Израилю – Церкви. Отметим, что избрание нами типологического метода толкования применительно к теме нашего исследования находит прямую поддержку непосредственно в новозаветных текстах, а именно 1Кор.10:6,7 (связанными структурно со 2–4 стихами, касающимися таинств и с 11-ым стихом, непосредственно касающимся христианской церкви), а также со структурными группами Евр.9:9,14, 10:2,14,22 и Евр.10:8–13,21; 12:22–24, связанными с теми стихами послания к Евреям, которые содержат слова «тип» и «антитип». Таким образом, нам представляется весьма целесообразным применение метода типологии для расширения и углубления понятия о Новом Израиле – Церкви.

Рассматривая особенности типологического подхода к толкованию Священного Писания отметим, что о нем можно говорить в том случае, если мы будем различать в Библии характерные типологические элементы и связи. По крайней мере шесть стихов Нового Завета с полным правом можно назвать типологическими, т.к. в них использованы typos и antitypos, представляющие собой герменевтические термины, характеризующие новозаветное истолкование Ветхого Завета. Вот эти стихи: Рим.5:14, 1Кор.10:6,11, 1Петр.3:21, Евр.8:5, Евр.9:24. Исследователи, однако, не ограничиваются в своем применении типологического метода лишь данными текстами, но используют эти прямые библейские указания, чтобы выработать определенные принципы выявления и толкования типологической связи и за пределами данных текстов.

Применительно к нашему исследованию мы можем отметить, что историческая типологическая структура включает в себя три принципиально важных аспекта. Во-первых, это то, что библейские писатели усматривали в ветхозаветном образе историческую реальность. Не было бы никакого смысла браться за нашу работу, если бы новозаветному сообществу призванных Иисусом Христом людей (Церкви) не соответствовала бы историческая реальность в Ветхом Завете – Израиль Божий.

Во-вторых, сами новозаветные авторы должны указать на историческое соответствие между типом и антитипом. Мы не взяли бы на себя смелость утверждать типологическую связь между Церковью и Израилем, если бы этого уже не сделали библейские авторы.

Наконец, в-третьих, тип и антитип не должны находиться на одном и том же уровне. Новозаветный первообраз (антитип) неизменно предполагает максимальное углубление и расширение ветхозаветного образа. К примеру, на вопрос: «Превосходит ли всемирная новозаветная Церковь племенное сообщество из Ветхого Завета?», мы можем дать только утвердительный ответ.

Прежде чем начать последовательно применять принципы типологической интерпретации, рассмотрим, каким образом само Священное Писание использует этот метод.